Все мы еще находимся под впечатлением трагедии в Баренцевом море. Гибель атомохода "Курск" и всех членов экипажа отозвалась болью в сердце каждого. Случилась трагедия национального масштаба. Но и в этом случае не обошлось без предзнаменований и предчувствий. Что же касается некоторых членов экипажа, то в отношении них высшие силы буквально не могли до самого последнего момента определить, кому и какую судьбу даровать.
А начать надо с самого корабля. Первоначальная судьба "Курска" складывалась вполне счастливо, может даже слишком. Корабль оказался почти единственным счастливцем, который удалось достроить в середине девяностых годов, когда под автоген шли самые современные корабли. Именно "Курску" довелось после многолетнего отсутствия нашего флота на Средиземном море первому ворваться на его просторы и посеять настоящую панику в 6-ом флоте США. Именно "Курск" должен был осенью этого года вновь вернуться туда же в составе мощной эскадры и поставить тем самым победную точку в истории российского флота ХХ века. Но последнего, увы, не произошло…
Сейчас очевидцы вспоминают, что многие, очень многие считали этот корабль счастливым и завидовали тем, кто служил на нем. Да и сами члены экипажа по праву считали себя избранниками счастливой судьбы. Вспомним, однако, что еще римляне боялись называть себя счастливыми, говоря, что боги счастливцев не любят. В казарме экипажа "Курска" на самом видном месте был помещен стенд "Координаты скорби", посвященный погибшему атомоходу "Комсомолец". Случайно ли? Вспомним давнюю истину: "Если слишком долго всматриваться в бездну, то бездна начинает вглядываться в тебя…" В умывальнике команды атомохода находилось большое зеркало. Буквально за несколько дней до последнего выхода "Курска" в море оно ни с того ни с сего треснуло. Тогда многие, глядя на него, подумали, что это не к добру.
Был в дивизии атомоходов, куда входил "Курск", и свой талисман - всеобщий любимец пес по кличке Бриг. Каждую уходящую в море и возвращающуюся оттуда лодку Бриг всегда провожал и встречал на причале. "Курск" был первой лодкой, которую Бриг не проводил. За несколько дней до последнего выхода "Курска Бриг был растерзан стаей бродячих собак. Подводники похоронили собаку на берегу бухты и пошли в море…
"Курск" много ходил в море, и тот, последний выход в августе был самым заурядным. Однако почему-то именно перед этим последним его выходом в море целый вал недобрых предчувствий обрушился на членов экипажа и их семей. Многие видели провидческие сны, кто-то стучал ночью в окна, вокруг происходили какие-то необъяснимые вещи.
Вдова старшего лейтенанта Ерахтина Наташа вспоминает, что ее муж, уже выйдя за входную дверь, внезапно вернулся обратно и долго молча смотрел на свою жену.
- Почему ты смотришь и молчишь? - спросила она.
- Просто хочу тебя запомнить, - ответил он ей.
Он же, уходя, впервые забрал с собой фотографии дочери, сказав, что теперь они всегда будут с ним.
В семье капитан-лейтенанта Репникова первой беду почувствовала находившаяся за тысячи километров от места трагедии дочь Даша. Именно 12 августа, в день гибели отца, с ней произошла истерика. Казалось бы беспричинная, и взрослые долго не могли понять, что случилось.
Старший мичман Козадеров, уже одеваясь на службу, показал своей супруге на старый шрам на ноге и сказал:
- По этому шраму ты всегда можешь меня опознать.
Слова мужа были настолько необычны, что жена запомнила их навсегда.
Кок корабля, старший мичман Беляев, по воспоминанию его жены, буквально за день до последнего выхода "Курска" вдруг ни с того, ни с сего сказал:
- Ты бы знала, как не хочется погибать в море.
Тогда супруга не отнеслась серьезно к словам мужа, страшный смысл их дошел до нее только несколько дней спустя…
Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников, тот самый, что, находясь в девятом отсеке, сумел написать записку, внесшую столько ясности в ход развития катастрофы, уходя в свой последний поход, почему-то оставил дома нательный крест, который всегда был на нем.
Начальник штаба дивизии капитан 1 ранга Владимир Багрянцев вообще до последнего момента не знал, на какой из двух выходящих лодок он пойдет. Судьба все никак не могла определить, кому что достанется. Все решилось в самый последний момент. Владимир Багрянцев являлся автором популярного на Северном флоте тоста, в котором самым невероятным образом провидчески предугадал собственную смерть. Последнее четверостишие этого тоста звучит так:
Ну, а если случится такое -
По отсекам пройдет ураган,
Навсегда экипаж успокоя…
И за них поднимаю стакан!
Почему он написал именно об "урагане", ведь гибель лодки была именно такой, как он предсказал. Совпадение или озарение?
К слову, капитан Багрянцев был очень верующим человеком и мечтал, чтобы в его гарнизоне Видяево поставили церковь. Церковь поставили, но причиной этой постановки стала гибель его и его товарищей.
Собственную смерть провидчески описал в своем стихотворении и старший лейтенант Сергей Тылик:
Я уходил тогда надолго, а ты осталась на причале,
Но море синее и чайки навек с тобой нас повенчали.
Всем нам в жизни тяжело: ты на берегу, я - в море.
И осталось поделить меж девчонок горе.
Сколько их, любимых, не дождались до конца,
И домой им присылали горького гонца.
Лист бумаги черно-белый со значками в поле -
И отныне поселилось в нашем доме горе.
Я ведь был таким красивым, молодым и сильным,
А пришел домой в гробу, вместе с холодом могильным.
И осталась ты вдовой в свои-то двадцать лет.
Лишь мерцает тусклым светом траурный портрет…
Еще одно трагическое совпадение. Катастрофа "Курска" произошла почти на том же месте, где погибла в 1961 году дизельная ракетная подводная лодка С-80. Причины катастрофы тогда были иные, но судьба экипажа - такой же. Большая часть личного состава С-80, как и на "Курске", погибла в считанные минуты. Оставшиеся же в концевых отсеках боролись за жизнь еще несколько часов…
Как и "Курск", лодка была найдена, правда не за три часа, а спустя долгих семь лет. Еще через год она была поднята, а экипаж похоронен на берегу. Дай Бог, чтобы это удалось и с "Курском".
Знакомясь с судьбами членов экипажа "Курска", поражаешься, насколько была она милостива к одним и жестока к другим.
Боцман лодки старший мичман Мизяк был отпущен командиром на несколько дней, чтобы встретить возвращающуюся из летнего отпуска семью. Вместо него пошел в море его товарищ с соседнего корабля.
Мичмана Корнилова спасла, сама того не подозревая, мать. Незадолго до гибели "Курска" она попала в автокатастрофу и в тяжелом состоянии была доставлена в реанимацию. По телеграмме Корнилов был отпущен. Сегодня, наверное, она одна из счастливых матерей на свете, ибо своими страданиями и муками подарила сыну второе рождение.
Капитан 2 ранга Казодуб опоздал из отпуска к отходу лодки на два дня, скорее даже не опоздал, а "Курску" на два дня перенесли время выхода. Это капитана 2 ранга Казодуба и спасло. Несколько человек остались живы только благодаря своим болезням, так как лежали в госпитале.
Последний, кому в самый последний момент была дарована жизнь свыше, оказался химик лодки, мичман Несен. Он выполнял обязанности внештатного финансиста. Когда "Курск" уже готовился к входу, командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин вызвал мичмана наверх и приказал как можно скорее оставить корабль, чтобы за время выхода корабля он успел получить в финансовой части зарплату и по приходу "Курска" в базу раздал ее экипажу. Мичман едва успел сбежать на причал, когда уже убирали трап…
Капитан 3 ранга Мурат Байгарин в июле месяце поступил учиться в академию. В Видяево вернулся, чтобы оформить документы и забрать семью. В море его просто попросили сходить, подстраховать молодого командира боевой части. Да и выход-то всего был на три дня… Помощник флагманского механика дивизии капитан 2 ранга Василий Исаенко вообще не должен был идти в тот раз в море. Ему надо было делать обширный отчет, на берегу его постоянно отвлекали, и тогда он решил выйти в море. Чтобы там, уже не отвлекаясь, закончить работу. Капитан 2 ранга Исаенко прибыл на "Курск" перед самым отходом…
Отец капитан-лейтенанта Алексея Шевчука, офицер запаса, командовал одним из видяевских буксиров. Именно он 10 августа помогал выходить в последний поход "Курску". Если бы мог знать отец, что своими руками толкает сына навстречу гибели! Отец капитан-лейтенанта Бориса Гелетина, капитан 1 ранга Владимир Гелетин, как офицер штаба Северного флота лично планировал, разрабатывал и руководил учениями, в ходе которых погиб его сын. Мог ли он представить себе, что в очерченном им на карте учебном полигоне буквально через несколько дней найдет смерть его Борис?
Много необычного было и с проявлением природных явлений. Так, в день, когда родственники погибших отправились в море на госпитальном судне "Свирь" для возложения венков, вода в бухте внезапно сделалась необыкновенного сверкающе-бирюзового цвета, которого не помнили даже местные старожилы. В день, когда женам и матерям в видяевском Доме офицеров выдавали свидетельства о смерти мужей и сыновей, небо на Видяевом внезапно стало золотого цвета, да еще с двойной радугой. Это было настолько необычно, что люди, останавливались и подолгу смотрели в небо, пытаясь получить от него утешение своей беде.
Достаточно необычные совпадения произошли и с датами. Так, операция по обследованию "Курска" и подъему погибших членов экипажа началась 20 октября, в день, который всеми российскими моряками особо почитаем, так как именно 20 октября 1696 года Боярская дума издала свой знаменитый указ, начинавшийся словами: "Морским судам быть…" Этот день принято считать датой рождения российского флота.
Первые четыре погибших подводника были подняты на поверхность на семьдесят пятый день с момента катастрофы. Именно в этот день в Грузии погиб российский самолет Ил-18, на борту которого были экипаж и семьдесят пять пассажиров. Возможно, все это лишь совпадение, однако все эти совпадения весьма красноречивы.
Мы все еще слишком мало знаем окружающий нас мир, а потому многое, что происходит вокруг нас и несет некую знаковую информацию, просто пока не в силах расшифровать, а если порой и понимаем, то, увы - уже после случившегося. Но как знать, может. Все-таки придет время, и люди научатся понимать то, от чего стремиться их предостеречь высший разум. Насколько тогда станет меньше бед, смертей и человеческого горя…
Михаил Синельников
Г. Северодвинск